Получила на прошлой неделе письмо от Светланы, с которой я знакома уже более двух лет:

Мария, здравствуй. Благодарю за такой подробный ответ (диагноз) на мои домашние работы.
С нетерпением жду пятницы и твоего нового семинара. Это развивает мой вкус к жизни, моя личная радость.
До встречи

… Я внезапно остановилась и поняла, что невольно попала в плен прочитанной фразы. Светлана называет общение со мной её личной радостью. Для меня это – честь, благая весть, ощущение установленного порядка. И мгновенный разворот моего взгляда – в прошлое.

Папа часто называл маму «Моя радость». Я с детства усвоила, что женщина должна привносить собой радость в семейную жизнь, особое чувство благодати, известное только ей самой. Никто не знал, откуда она брала свою радость. У мамы было особое выражение лица, нежное, дающее надежду и веру. Я редко встречала такие чистые лица.

Маме было 10 лет, когда началась война, она к тому времени уже серьезно занималась в музыкальной школе. Когда нижегородские госпитали стали заполняться ранеными бойцами, каждые выходные она давала концерты, которые организовывали городские власти: пела, играла на фортепиано в холлах, голосом «выправляя» расстроенный инструмент, танцевала в палатах гопак. Это танец она выбрала сама, решив, что именно гопак точно передает вкус будущей победы над врагом. Его она танцевала очень серьезно, со знанием дела. в проходах между кроватями, и никто не смел усомниться в нашей победе. Чашки и тарелки слетали с прикроватных тумбочек, кода маленькая мама решительно вколачивала свою решимость в скрипучие половицы больничной палаты. Сама, постоянно замерзая и недоедая, она считала своим долгом внушать радость раненым, ослабевшим людям. Часто сидела в палате рядом с умирающим солдатом, как добровольная сиделка, пела тихонечко ему колыбельные песни. Мама была смелая и решительная в трудную минуты, и способность дарить радость была её настоящим оружием. Она умела прогонять 100 печалей, как говорил мой дед, и хорошо понимала, что радость есть лучшее лекарство в темные дни.

Позднее, когда она училась в Консерватории, её профессионально обучали, что высшее назначение искусства – дарить людям чувство прекрасного и радость. Но это она знала и сама, на своем опыте, полученным в годы войны и разрухи. Мама никогда не понимала искусства, которое привносило собой смятение, уныние, разочарование и печаль. Этого было достаточно в повседневности, но мама всегда остро чувствовала, что жизнь рождает и другой мотив, даруя нам чувство радости

Кто знает, где только она находила свою радость! Всегда любила огненно рыжих котов, любила долго смотреть в окно в нашем старом доме на первом этаже, знала, в какую сторону склонять голову, позируя на редких фотографиях, Папа всегда оглядывался: что она там такого увидела, за его спиной, когда он держал к руках фотоаппарат? Кроме шумной воинственной радости, когда она впечатывала победу своим танцем в больничный пол, она знала и тихую радость, рассеянную и нежную. иногда она садилась к пианино и наигрывала фрагменты красивых мелодий. Её никто не беспокоил в такие минуты, и наш дом наполнялся её очарованием…

Она умела делать моего отца счастливым и он это очень ценил в ней, как редкое женское качество. Мама была человеком искусства, и от неё исходила особая радость и благодать.

Я часто думала о том, что умение дарить радость – это не просто черта характера, личная особенность. Это свойство любого профессионализма, поднимающего жизнь до ощущения радости. Если радость не случается, значит, ты сама плохо подумала, не до конца, не до радости.

Мама умела доводить свои мысли и чувства до состояния радости. Папа часто просил маму подумать о сложной проблеме, которую ему предстояло решить, вместе с ним, чтобы она правильно завершила его размышления. Когда из гостиной раздавались вдруг радостные нотки в голосе отца, я понимала, что мама привела папу « к логическому концу» и все сейчас шумно отправятся пить чай, и папа станет болтать на разные темы и дурачиться, веселя всех домашних. Так мама запускала в отце взрывы веселья от хорошо продуманного решения сложной проблемы, которое подхватывали все, включая нашу кошку.

Даже, когда мама плакала, она умела сиять сквозь слезы, никогда не «опускалась лицом». Как внезапная радуга во время летнего дождя. Могла грустить и испытывать смятение, но потом снова я ощущала в ее словах проблеск светлой надежды. Любая пьеса должна закончиться на высокой ноте – таково было её ощущение жизни.

Мама очень любила стихи и прозу Александра Сергеевича Пушкина. У нас дома было много книг – воспоминаний о творчестве поэта, мама хранила его редкие портреты, любила рассматривать странички его рукописи в опубликованных журналах того времени.

Александр Сергеевич, как никто другой, понимал толк в радости. Его стихотворение «Я вас любил» пронизана возвышенной радостью. Безнадежная, но искренняя любовь, возвышает как любимого, так и любящего, способна отпускать и благословлять, «Я вас любил так искренне, так нежно, как, Дай Вам Бог, любимым быть другим». Это стихотворение я рекламировала уже в 4 года, с легкой подачи мамы, интуитивно чувствуя, что в нем содержится какой-то важный секрет.

Мама всегда была против дешевого объяснения жизни, ненавидела маску оптимизма.

Умела и учила возвышаться радостью. Многие наши родные и друзья семьи, независимо друг от друга, называли маму «женщиной 19 века». Да, это были ее времена, она своим душевным складом принадлежала той, далекой дворянской культуре.

Светлая память!

Ты была и остаешься

нашей радостью.