За последнее время мне становится всё сложнее писать статьи, посвященные женскому поведению, распределению семейных обязанностей и воспитанию детей. С одной стороны, наше демократическое общество предполагает вольное обращение к своей аудитории по принципу «Дорогие Товарищи!» или «Дамы и Господа!». С другой стороны, я понимаю, насколько сложно сейчас дифференцировано современное общество, и давать даже общие рекомендации по содержанию и ведению дома, дизайну и интерьеру, не вдумываясь, какую социальную нишу занимает данный человек, практически невозможно. Это вызывает лишь отторжение. Когда с приветствием «Дамы и господа!» обращается к залу конферансье, он смотрит в зал, отлично понимая, что есть первые ряды партера, безликая нарядная середина, правительственная ложа, и далекая галерка, к которой вообще можно не обращаться. Даже театр имеет четкую иерархию мест. Мне значительно проще давать индивидуальные консультации, чем писать общие советы, потому что они касаются образа жизни, который требует строгой детализации. Психология сейчас увлечена индивидуальными проблемами клиентов, не замечая их социальный статус, даже практически игнорируя его, а между тем, именно социологический подход позволяет решать многие проблемы поведенческого характера.
Итак, продолжаем начатую тему. Мы говорили о том, что современное гражданское общество подвергается атаке и давлению со стороны буржуазных ценностей, навязанных правящими кругами, которые вовсе не живут согласно исповедуемым принципам, а насаждают разрушающую культуру для «низов», созданную торгашами и маркетологами. Верховные сапожники умышленно живут «без сапог», потому что эти сапоги делаются исключительно на продажу, а не для собственного потребления. Особая цель поражения – женское население. Раньше семья никогда не была столь открыта для непосредственного влияния на женщин и детей со стороны «посторонних», муж и религиозное воспитание были основным фильтром для влияния извне. Семейные ценности составляли строгий кодекс законов поведения, и эта консервативность существенно цементировала брак. Основную опасность составляли «улица», «дурная компания», «чума» и «безбожники». С проникновением радио, телевидения, уличной рекламы, интернета и мобильных телефонов, доступ в мозг женщины начался осуществляться планомерно и бесконтрольно со стороны мужа. Культ мужа давным-давно заменился на культ телевизора и рекламы, воля и цели мужа вообще потеряли всякий смысл в море коммерческих предложений и скидок. Муж уже ревнует не к любовнику, а к интернету, мобильному телефону и начальнику. Возник новый этический вопрос, что главнее: разговор с мужем во время ужина или прорывающийся звонок на мобильный? Кому отвечать? С кем жить? И как мужу набить морду «виртуальному соблазнителю» своей жены в социальных сетях? Бить-то надо по морде, а не по аватару!
В предыдущей статье мы поднимали вопрос о том, что в семье постоянно и планомерно проводится женская атака на мужа с целью улучшения его природы. Оказывается, мужественность - это совсем не то, что надо женщине в семейной жизни. Вернее, мужественность своего мужчины – это как палка о двух концах: и хочется, и колется. И мы говорили о том, что самым распространенным решением в данной ситуации является не капитуляция женственности перед мужественностью (простите мне столь высокопарный слог), то есть принятие его природной склонности к доминированию в семейных отношениях, а превращение его в управляемого самца.
Что же реально происходит? Зачем столько усилий в ложном направлении? Неужели это вопрос всё той же женской природы, с её естественной жадностью и мелочностью, истеричностью и склонностью к обкусыванию ушей партнера? Как будто женщина сделана природой в вечное наказание своему мужу, чтобы «жизнь раем не казалась»?
Начинаю новую серию публикаций «Буржуазный брак». Мне давно уже хотелось поговорить о тех видах брака, которые сейчас являются доминирующими в нашем обществе. Никак не могу избавиться от социологических клише классового подхода, старательно внушенном мне на философском факультете МГУ. Мы изучали брак и семью не с точки зрения чувств и отношений, а с точки зрения господствующих в обществе отношений собственности. Но мы тогда жили ещё при социализме, буржуазный брак изучали как страшное пугало, присущее лишь недобитым капиталистам на Западе, у нас не было возможности поглядеть и прощупать это чудовище, и нам приходилось многое брать на веру. До сих пор помню выражения «продажность буржуазной женщины», «семья, основанная на частной собственности», «умения и навыки как личный капитал», «разложение буржуазной семьи» и «нравственный разврат». Память избирательно сохранила то, в чём я тогда исключительно по молодости и отсутствия опыта не смогла разобраться, и сейчас настойчиво требует вернуться к неусвоенному материалу.
И бирюзовая вуаль
Небрежно брошена на стуле.
Ткань, опьяненная собой,
Изнеженная лаской света,
Она испытывает лето,
Как бы не тронута зимой...
О. Мандельштам
