Эта статья для «взрослых». Поймала себя недавно на мысли, что в моих рассуждениях появились «ОНИ». «ОНИ» - это не «МЫ», а чужие, но не классические враги, нелюди, или откровенные придурки, а молодое поколение, когда понимаешь, что в дихотомии «ОТЦЫ и ДЕТИ», ты уже прочно относишь себя к «ОТЦАМ». Как это определить? Очень просто. Когда ты вдруг ощущаешь, что кому -то что-то постоянно должна, и это не моё собственное обязательство, а навязанный мне извне императив. ОНИ – это 25-35 летние, когда детство явно закончилось, родители свою миссию выполнили, но «система сообщающихся сосудов между детьми и родителями осталась».

У любого взрослого человека есть тайные роли. Когда мы становится родителем или попечителем младшего, то, прежде всего, мы сталкиваемся с вечным запретом: «ПЕРЕД ДЕТЬМИ этого нельзя!» - откуда-то четко знаем мы, и наше поведение плавно раздваивается: есть мы как мы есть и мы перед нашими детьми. И «мы перед нашими детьми» постоянно искажаем наше поведение в силу долга (?) и обязательств или положительного примера. И я давно стала ощущать, что в присутствии тридцатилетних молодых женщин я ощущаю какой-то скрытый запрос с их стороны, очень похожий на детскую претензию.

Сейчас наши взрослые дети особенно остро сталкиваются с кризисом экономического выживания, когда они достигают возраста самостоятельного проживания и отделения от родной семьи. И вовсе не по причине голода, холода или ситуации, где вообще негде жить. Оказывается, жить просто - невозможно, если нет своего автомобиля, отдельной квартиры и прочих символов благосостояния. Невозможно жить «хуже других» - вот основа «экономического» кризиса. Отсутствие благосостояния, которое воспринимается молодыми как заниженное, по сравнению с тем уровнем, на котором живут родители, (в свои 45-50-60 лет). И вот дети стремятся организовать систему сообщающихся сосудов для выравнивания общего уровня благосостояния в семье. Родители должны своим детям! - таков закон современного поколения, то есть закон перетекания семейного благосостояния при живых (!) родителях в руки их чад. Идея родительского завещания не так уже актуальна, так как родители к моменту своей смерти уже основательно энергетически высосаны и материально обглоданы.

Между тем основой здорового воспитания является разница в уровнях между родительской семьей и «скворечником» отделившегося чада. Родительское гнездо не грабят, а учатся создавать своё.

Но Чадо находит компромисс: оказывается, можно жить, стоя одной ногой в родительском гнезде, а другой – в своём скворечнике.

Причем этот «кризис экономического выживания», с которым сталкиваются наши дети, не есть объективный, а спровоцированный родителями, почувствовавшими долю правды в требовании свои детей. (Дети очень требовательны, не замечали? - требование - первый признак отсутствия у них разума).

Сейчас все претензии к детям перевернуты на претензию к их родителям. Дело выглядит так, что, если за взрослыми детьми не следить, что они или самоубьются, или обвинят всех, что им недодали, или каким-то особо извращенным образом не долюбили.. То есть могут нанести себе непоправимый вред. Семья присматривает, но «детям» (напомню, им 25 – 35 лет) психологически тесно – и вот возникают горные лыжи, сноуборд, мотоцикл, автогонки – рискованные виды спорта как превентивная мера против душной родительской заботы.

Одной ногой живут в обществе, другой – в родительской семье. Одна нога одета, другая – раздета. Так формируется вовремя подстеленная соломка паразитизма. Такую цену требуют сейчас дети за принудительную адаптацию в обществе. Таков сейчас «портрет» молодого человека: «Вы что-то от меня хотите? – Я готов. Но только за ваш счет!»

Современное поколение появилось как результат гиперопеки со стороны взрослых. Старшие хотели как лучше – дать своим детям то, чего сами были лишены, старались уберечь от напастей и характерных ошибок молодости, но в результате дали слишком много – больше, чем дети в состоянии взять и усвоить. И в этом реальном родительском изобилии вырастают дети с ярко выраженным чувством дефицита всего, с чувством недодаденого, слабые и неврастеничные. Гиперкритичные и неотрегулированные. Разрешите сделать свой собственный вывод: слабое поколение, потому как требовательное. Потому как мыслят себя даже во взрослом состоянии жертвой родительского деспотизма и вмешательства. Ныне каждый ребенок воспринимает себя как родительскую ошибку и недодаденность и недоделанность. Но кто ты сам? Без папы и мамы? – Начало чего? В зачет идет не то, что ты научился потреблять и каким образом ты вверг себя в «экономический кризис», а твоя собственная способность реализовать свои таланты и способности, когда тебя за ручку уже никто не ведет, и нет благожелательного подкрепления со стороны?

Поддержка родительской семьи нужна. Но выражаться она должна в совершенно другой форме. Поддерживают в самостоятельности, в выборе посильных и завершенных для себя задач, отстраняются там, где не надо делать за детьми того, что они умеют сами. Именно родители учат, как не жить раскорякой на две ноги, а прочно стоять на своих собственных. Повышенная чувствительность в отношениях тридцатилетних со своими родителями – следствие такой раскоряки.

Дерганные они, всегда тонко критичные. Основное занятие - поиск пробелов в другом для самоуспокоения. Пересмотр родительского наследия с брезгливостью и недоверием. Прежде, чем добавить себе немного молока в чашку с кофе, серьёзно спрашивают: «Молоко точно пастеризованное? Какой процент жирности?». И взрослые уже не могут, как в прежние времена, сказать «Ты, что, больная на всю голову. Или как?». Нет, нынче это не болезнь и придурковатость, а право осознавать себя подобным образом. Молодых стараются признать как способных и талантливых, не замечая, что ничего последовательного в своей жизни они не совершают, всю вину за свои неудачи перекладывают на родителей и обстоятельства, требуют законной любви, при этом сами не умеют её давать. Бесконечный поиск недостатков в других, в одежде, в новой марке автомобиля забирает много сил и создает иллюзию социальной адаптации.

Распознать важные для себя отношения такое чадо не в состоянии. Потому как мешают им большая претензия на уважение и внимание к их личности со стороны других людей (они иначе не могут). Но социально успешные люди не обращают внимания на молодежь, они её игнорируют. Ждут, когда в самом молодом человеке проснулись бы интерес и амбиции. Сейчас молодые больше не бегают за старшими, наоборот, снисходительно предоставляют себя для опеки и обожания. Срыв происходит тогда, когда взрослый, самостоятельный человек указывает молодому, что он ничего полезного для себя не делает, а молодой начинает лихорадочно соображать, что ему что-то важное недодали! И в результате – острое чувство собственной беспомощности.

У молодежи сейчас только права, у родителей – обязанности.

Я получаю много писем из разных городов России и заграницы с просьбой помочь бесплатным советом, без обращения ко мне за консультацией. Или «взять» консультацию по телефону рублей эдак на 200, быстренько». Всё равно, что кусок колбасы отрезать от целого батона.

Как будто, если человек «в беде», то все должны быстро помочь. При этом, написавший человек в данный момент не тонет, в огне не горит, а просто ему плохо, что-то непонятно, с кем -то конфликт, неудовлетворенная просьба. Заметьте, человек о чем-то просит, не выстроив предварительно отношений со мной, просто у него есть повод, и я должна помочь в режиме «срочная психологическая помощь»! (У меня на сайте написано «Срочная психологическая помощь»???? – нет и никогда не будет. Скорее: «Неторопливая философия жизни») И «денег» у такого нуждающегося человека на консультацию нет, а потратить 200 - 300 руб на то, чтобы быстро протараторить свою проблему по телефону у него есть. Он готов жертвовать лишь тем, что не жалко. Обращаться за помощью, особо не вкладываясь, нет взаимности, только просьбы! Я в ответ прошу написать о проблеме подробно, но им лень писать, легче сбивчиво натараторить по телефону. Или же что-то сумбурно написать на почту, без знаков препинания, неряшливо и неопрятно, и попросить сложный совет.

Я с удовольствием делюсь своими знаниями и навыками, но это не значит, что я что-то кому-то должна. Если вы хотите обратиться за помощью или советом, то умейте правильно вступать в отношения. Умейте жертвовать своим временем, правильно писать, ставить знаки препинания, четко выражать свои мысли, довольствоваться краткостью моего ответа и не претендовать на повышенное и незаслуженное внимание. Это и есть взрослость. Умение выстраивать взаимные отношения, «не ты мне, я тебе», не вечный зов жертвы «Отзовитесь, Православные!», не атака аффективной критикой для привлечения внимания, не лесть и комплименты, а то, что Честерфильд в своих знаменитых «Письмах к сыну»» называл как «умение обратиться к людям».

Именно умения обратиться к людям так недостает молодым людям в их воспитании. Это не учитывается в психологии паразитизма младшего на старшем. Старший – это просто дойная корова. Корова должна сама себя подоить. Пропастеризовать молоко и разлить аккуратно по бутылочкам. Чадо придет и попьёт, если захочет. А не захочет – скиснет родительская любовь и забота. Створожится и прогоркнет. Взрослым тоже уже давно нечего делать, кроме как возиться с собственным чадом.

Чадо. Чадолюбие… В слове «чадо», в отличие от просто «ребенок» или «дитя», содержится несколько иронический смысл: сверхценный отпрыск своего родителя, проекция его талантов и несбывшихся мечтаний. Чадолюбие - усиленное продолжение себя в своих детях, потому как сам не получился. Не сложилась собственная жизнь, так почему же тогда не попробовать «из говна родить конфетку?» (простите за грубость, но именно так я понимаю принцип «Всё лучшее –детям!»)

Мы уже привыкли смотреть на детей как на индиго (Индиго – новое модное название юного вундеркинда. Вундеркинд – это чудо-ребенок). Сверхтонкое, сверхчувствительное существо, разумное и ясновидящее, даже при очень посредственных земных способностях. Немного не от мира сего, красивое. То есть вроде, как бы, не от этих конкретных родителей. Индиго придуман, чтобы «конфетке» не передать случайно наших собственных несчастливых ДНК и жизненных сценариев. Индиго – особенное чадо. Осознание этого «факта» стимулирует родителей усиленно возделывать эдакое чудо. (Было бы в сто крат полезнее, если бы сами родители отнеслись к себе как к ИНДИГО).

Но есть большая разница между ребенком, подающим надежду и его конкретным поведением, когда он на практике подтверждает свои способности. Спокойно, без срывов, без внутренней шизофрении и выпрыгивания из штанов.

Чадолюбивые родители изначально предоставляют ребенку пространство незаслуженных и преждевременных возможностей, превращая себя в лишь скромных спонсоров начинающей надежды. Из воспитания исчезла трезвость, строгость, честность, принцип «ежедневного подтверждения себя» и, главное, само нравственное воспитание. Чадо воспитывается как индиго (смесь земного и потустороннего), вырастет – само закон установит. Родители навязывают свою любовь даже взрослым детям, вместо того, чтобы вести себя так, чтобы молодому поколению хотелось эту любовь заслужить.

Вот и получается, что «Одна нога обута, другая разута, а кабы третья была - не знаю, как бы пошла». Раньше это вообще-то называли Бестолочь, а не ИНДИГО. Бестолочь производит бестолковщину – как беспорядок, путаницу, неразбериху и отсутствие разумности, смысла и толка в мыслях и действиях. Но с правом критики всего и всех, из своего беспомощного и шаткого состояния. «Умение обратиться к людям» есть очень полезный навык. Но формируется он не на основе паразитизма на старшем, а на умении создавать что-то ценное самому.