Случай из практики:
Моя первая встреча с Еленой состоялась не так давно. А началось всё с её веселого вопроса по телефону: «Умеете ли вы дрессировать бегемотов? Мой муж постоянно обвиняет меня в потере деликатности и чувствительности». Как выяснилось, иногда в шутку, а чаще очень раздраженно он называет ее бегемотом в их семейной жизни. Далее, в тон своей первой фразе, Елена добавила: «Следует ли мне обращаться непосредственно в цирк, к дрессировщику «больших рептилий»?
Я решила уточнить: «Вы хотели бы стать именно дрессированным бегемотом или всё же очаровательной женщиной?»
На нашей встрече мне удалось выяснить подробности столь «нежных» наименований, которыми муж одаривает свою жену.
«Он зовет меня бегемотом! – по нескольку раз в день, с завидной настойчивостью, как бы пресекая все мои вмешательства и поползновения в его жизнь. И я сама уже чувствую себя, как бегемот перед закрытой дверью. Понятно, что я внутренне свирепею, мысленно тараню эту дверь. Чтобы доказать, что я – вовсе не бегемот, а тонкая натура!»
Меня всегда привораживала картина Васнецова «Витязь на распутье». Я верила, что существует такой камень-вещун, который строго определит твою судьбу в трех вариантах:
Налево ехати - богату быти,
Направо ехати - женату быти.
Как прямо ехати - живу не бывати.
Нет пути ни прохожему,
Ни проезжему, ни пролетному
Сюжет, вроде бы и сказочный, только конь не по-хорошему понурый, черепа вокруг и вороны каркают. Я уже знаю заранее, сердцем, куда пойдет славный Витязь, я уже мысленно провожаю его «туда», и остаюсь, как верная жена, соляным столбом стоять, благословляя и собираясь внутренне для оберега… Я не могу идти за ним, у меня – другая роль. Так, просто глядя на картину, я «выходила замуж», внутренне готовила себя, понимала, что должен сделать мужчина, а что – женщина. Я не становилась ни пешей, ни конной, я оставляла себя на распутье как месте ясного мышления и зарождения любви. И находила это место правильным для себя. Картина Васнецова всегда мысленно продолжалась и добавлялась мною, смотрящей вслед. Только я должна была быть не нарисованной, а живой и ясно мыслящей. Вот такая получалась композиция…
Многие из женщин моего поколения и старше в молодости хорошо шили, вязали, вышивали, делали сложные кондитерские изделия, конфеты. Пекли пирожки, хлеб, делали настойки, паштеты, заливное, домашний творог и сметану, сливочное масло, многочисленные заготовки из овощей и фруктов. Умели создавать сложную прическу и делать маникюр, стричь волосы, то есть были настоящими мастерицами.
Делали, потому как, во-первых, получили соответствующее воспитание, что дом и семья создается женскими руками, а не чужими. Быт создавали, а не покупали. Во-вторых, потому что был дефицит многих необходимых товаров, было мало денег. В мою молодость хорошо одевались в трех случаях: шили мамы и бабушки (на каждый праздник – новое платье, маскарадные костюмы), родители имели возможность привозить редкие вещи из-за границы (такое носили до дыр) и поездки в Москву за одеждой. Также распределительные салоны для партийной элиты (дополнительно). Как правило, это была удачная комбинация из двух или трех вариантов (бабушка, Москва, заграница).
Какие у вас руки? Нет, этот вопрос не о маникюре, форме пальцев или принципах буржуазной ухоженности. Я имею в виду, у вас умные или глупые руки? Деликатные или жёсткие? Слушаются ли руки ваши команды или тупят? Поспевают ли за вами?
Знает ли ваша рука меру? У вас загребущие или отдающие руки? Честные или плутоватые? Может быть, у вас опустились руки и вы не в силах продолжать работу? Делаете ли вы что-то на скорую руку или на медленную?
Можете ли вы жить на ощупь, полностью доверяя себя своим рукам, их сенсорными способностям?
Одно из досадных воспоминаний моего детства – ограничение на дружбу, которое строго вводилось моими родителями. Меня учили не дружить на горячую голову, а следовать определенным правилам дружбы и сознательно подчинять себя строгим законам. Меня всегда эмоционально захлестывало и штормило от взаимоотношений с подружками, в них был жар и холод, горькие разочарования и нечаянная радость. Я считала, что всё это – моё, личное, неприкасаемое, родители не имеют право вмешиваться в столь животрепещущие отношения, но именно в них, в это «животрепетание», и вносили взрослые свои коррективы. Мне изначально не разрешали ничего личного, но меня подлавливали на том, к чему стремилась моя душа и старательно обучали. Только потом я могла говорить, что это моё личное дело! И мне это личное дело разрешалось и всячески во мне поддерживалось, потому как я была уже осведомлена и обучена.
Вчерашний вечер я посвятила тому, чтобы вспомнить, что в нашей семье женщины дарили друг другу на Новый год (моя мама, бабушки, тети, сестры). Подарок от женщины — к женщине — всегда интимный, заботливый, тонкий. Я хорошо помню, что все заботились друг о друге, чтобы у каждой женщины в семье были самые необходимые вещи, чтобы почувствовать свою женственность, ухоженность, очаровательность. Меня никто не спрашивал, что я хочу в качестве подарка. Меня просто приучали к полезным и красивым вещам, которые обязательно должны быть в распоряжении подрастающей девушки. Все прекрасно знали, что у меня уже есть в качестве личных вещей и чем ещё меня следует обеспечить. Так, например, я хорошо помню, что мне не дарили на Новый год готового платья, только отрез ткани на него или красивый , вышитый бисером воротник — заготовка. Папа называл их «побудительными подарками» — как начало для меня нового дела. Ох уж эти воротники!- кружевные, меховые, расшитые и инкрустированные! Сколько мне приходилось «ломать голову», чтобы превратить их в нечто «носибельное»! Слава Богу, мне помогала бабушка с раскроем и шитьем.
Знаете, для чего девочке нужна красивая кукла? Для того, чтобы ей не стыдно было говорить самые большие вещи и посвящать в душевные секреты. Некрасивой кукле мы в детстве говорим одни слова, а красивой — совершенно иные. И этого не изменишь усилием воли. Такова жизнь.
Какими куклами вы играли в детстве?
Пупсами, пластмассовой растопырой, безликой основой или куклой тонкой работы, красивой, нарядной и изысканной?
Увы, все мои куклы были советскими болванками, в которые я пыталась вместить свою нежность и заботу. Я в них постоянно эмоционально вкладывалась, включала воображение, додумывала, мысленно преображала, отшивала гардеробы. После покупки мой папа всегда оглядывал «пластмассовую форму» и ощупывал на предмет заусенец, осторожно полировал напильником соединительные швы, смазывал каплей масла тугоподвижные суставы, тонкой кисточкой исправлял форму глаза с бессмысленно круглого на миндалевидный. Мама делилась капелькой духов и сотворяла на ее голове совсем другую прическу. В бестолковые сандалики, которые постоянно сваливались, мама вклеивала нежную стельку и нарядно разрисовывала их лаком для ногтей.
С недоделанными куклами-пупсами постоянно что-то случалось: они болели, не засыпали, рождали проблемы на ровном месте и удерживали меня рядом с собой, привязывали. Мой опыт любви и игры с «болванкой» привел меня к странному раннему выводу: не так страшно быть пластмассовой бессмысленной куклой, если тебя любят и с тобой носятся. Кукла выглядела ужасно, если я про неё забывала и ей не занималась. Надо было каждый раз начинать всё с начала: вливание, вбивание в неё красоты и обаяния. Придумывать за неё жизнь, движение, правила...Моя игра в дочки-матери постоянно разваливалась, потому как «дочка» не росла, не становилась красавицей. Такая кукла превращалась для меня в истукана. Я понимала, что играю во что-то бессмысленное и крайне сомнительное. Моё страшное детское открытие: мне нужна была кукла, но кукла совершенно не нуждалась во мне...
Странные у меня подчас возникают желания. Мне всегда нравилось идти туда, где никого нет. Нет протоптанных тропинок, куда не ступала нога человека
Наверное, всё это глубоко осело в моей детской памяти, после наших семейных походов в лес за грибами и ягодами, когда стороной обходишь притоптанную поляну, остро чувствуя, что до тебя тут уже побывали, обобрали все лесные сокровища, что ты – не первая. Папа увлекал меня далеко в лес в поиске новых мест, туда, где заканчивались человеческие дорожки и начинались уже звериные тропы. Туда, где моим конкурентом за обладание статного белого гриба был не человек, а червячок или белочка. Но моя жажда открытий не позволяли даже грибному червяку быть первым до меня и испортить лесную красоту. Это было нестерпимое для меня чувство. Я бережно срезала гриб, разглядывала его, ощущала его изнутри всеми фибрами души. О, да! У моей души были фибры, я всегда это чувствовала. Часто я вставала в 4 утра, бежала на свои заветные ягодные поляны и грибницы, и понимала, что это – мой час, когда можно делать открытия, принимать сокровища леса. Мир распахивается перед тобой своим изобилием и новизною после темной ночи. Тот второй, который придет на это место уже вслед за мной, ничего не увидит и равнодушно проследует мимо. К восьми утра мир окончательно закроется и станет поверхностным, а не глубинным. Исчезнут длинные тени, утренний рваный туман и дымки. Я всегда трепетно ощущала нежность утра, незапятнанность нового дня. В этом дне ещё ничего не случилось, ты первой открываешь его и создаешь по своему замыслу.
Вы часто присылаете мне чудесные письма, делясь своими впечатлениями о прочитанном в моем блоге. За что я вам очень благодарна! И, тем не менее, мои статьи - это только скромная часть того общения, которое происходит за пределами блога. К этому относится, прежде всего, личные консультации и обучение в рамках прошедших мастер-классов и семинаров. И, конечно же, проходя обучение, шаг за шагом мы устанавливаем личные связи, создаем свой круг общения. Последнее я считаю наиболее ценным.
Сегодня я хотела бы привести вам пример, как происходит первый шаг от просто чтения к обучению и установлению личных отношений. В начале осени я получила письмо, его автор – Лика. Вот как мы познакомились:
У меня к вам сегодня есть три вопроса.
Первый:
Как вы относитесь к красоте? Изгнана ли она из вашей жизни или её голос звучит в вашем сердце? У неё, как и у совести, есть свой голос.
Я с красотой всегда обращаюсь – на «ВЫ». Я подчиняю себя ей, создаю дни внутренней тишины, чтобы можно было в простоте душевной снова ощущать, что жизнь для женщины, прежде всего, должна быть красива. Мне всегда мало было видеть красоту в мелочах - во внешнем облике, одежде, убранстве дома, в отношениях. Больше всего моё воображение занимают красивые замыслы, красивые истории и желания. Красиво разыгранные партии.
И бирюзовая вуаль
Небрежно брошена на стуле.
Ткань, опьяненная собой,
Изнеженная лаской света,
Она испытывает лето,
Как бы не тронута зимой...
О. Мандельштам
